Ренуар написал огромное количество полотен и, честно говоря, среди них не так много тех, которые мне нравятся… Но ради них ему можно простить все!
Ренуар, как говорил сам, ничего не смыслил в живописи, его больше интересовали женщины, дети и розы. Он терпеть не мог таких типов как я — теорий искусства и «интеллектуалов». Когда с ним заводили серьезные разговоры о живописи Ренуар выходил из себя. Однажды он ответил такому любопытному: «Извините, я ничего не смыслю в высоком искусстве, я работаю в порнографическом жанре».
У Ренуара было специфичное отношение к деньгам и богатству. «Богатый» для него означало «настоящий». Например, он считал пошлым хрусталь и богатыми — кривоватые зеленые бутылки, которые выдувались стеклодувами и не были похожи одна на другую, богатым для него был темный хлеб и поросшая мхом черепица, а бедными — подстриженные газоны, люстры и чехлы на мебели.
Ренуар был настолько влюблен в живопись, что не прекращал работать даже в старости, когда уже сильно болел артритом. Он рисовал кисточкой привязанной к рукаву. Однажды Матисс спросил его: «Огюст, почему вы не оставите живопись, вы же так страдаете?». Ренуар ограничился лишь ответом: «La douleur passe, la beauté reste» (Боль проходит, а красота остаётся). Как говорят биографы, за несколько часов до смерти 78-летний Ренуар сказал чтобы ему дали его инструменты — кисть, краски и идеально чистую палитру. Он хотел написать цветы (анемоны). «Кажется, я начинаю в этом что-то понимать», — сказал он.
Ренуар, как говорил сам, ничего не смыслил в живописи, его больше интересовали женщины, дети и розы. Он терпеть не мог таких типов как я — теорий искусства и «интеллектуалов». Когда с ним заводили серьезные разговоры о живописи Ренуар выходил из себя. Однажды он ответил такому любопытному: «Извините, я ничего не смыслю в высоком искусстве, я работаю в порнографическом жанре».
У Ренуара было специфичное отношение к деньгам и богатству. «Богатый» для него означало «настоящий». Например, он считал пошлым хрусталь и богатыми — кривоватые зеленые бутылки, которые выдувались стеклодувами и не были похожи одна на другую, богатым для него был темный хлеб и поросшая мхом черепица, а бедными — подстриженные газоны, люстры и чехлы на мебели.
Ренуар был настолько влюблен в живопись, что не прекращал работать даже в старости, когда уже сильно болел артритом. Он рисовал кисточкой привязанной к рукаву. Однажды Матисс спросил его: «Огюст, почему вы не оставите живопись, вы же так страдаете?». Ренуар ограничился лишь ответом: «La douleur passe, la beauté reste» (Боль проходит, а красота остаётся). Как говорят биографы, за несколько часов до смерти 78-летний Ренуар сказал чтобы ему дали его инструменты — кисть, краски и идеально чистую палитру. Он хотел написать цветы (анемоны). «Кажется, я начинаю в этом что-то понимать», — сказал он.
