Как понять современное искусство и искусство вообще? Как не чувствовать себя болваном в музее и на выставке современного художника?
А в чем проблема, брат?
Как часто, приходя на выставку мы сталкиваемся с тем, что нам что-то непонятно, что-то вызывает недоумение, а иногда даже просятся слова незабвенного сына турецкоподданного: «Киса, разрешите спросить вас как художник художника. Вы рисовать умеете»? Но это пол беды, зачастую просто скучно и неинтересно. Прогуливаясь от одного произведения к другому мы старательно боремся с зевотой или с внутренним протестом от странности контента. И если в отношении искусства прошлого это частично компенсируется внешней понятностью, очевидной сложностью сделанного (как эквивалента таланта) и верой в авторитет мировой художественной культуры, то в отношении искусства современного эти факторы в основном уже не срабатывают.
А в чем собственно проблема? Ну, непонятно, да и ладно. Ну, неинтересно, да и пусть. Как говорят в деревнях — других проблем хватат.
Хватат, то хватат. Но тема все равно народ волнует, несмотря на кажущуюся непрактичность. И дело тут не в том, что любой «культурный» человек дабы считаться таковым обязан приобщаться к сонму «прекрасного». А в том, что человек, по самой своей сути, уже есть существо культурное. Не в переносном смысле, типа как Генерал говорил в известном фильме: «Все болезни от бескультурия». Нет, в самом прямом — без культуры (в широком понимании) никакого человека вообще нет. То, что некий персонаж ходит на двух ногах, у него нет перьев, а в голове есть пара килограммов мозгов — еще не делает его человеком. Людьми нас делает культура: язык, сложные социальные модели, общение, воспитание, знания и дух. Многочисленные исследования показывают, что если человеческий детеныш на раннем этапе своего развития будет лишен культурной среды и общения с другими представителями homo, то человеком он не станет уже никогда.
Это я все к тому, что наш интерес к художественной культуре на самом деле связан с глубинным стремлением к «очеловечению» самих себя, к сублимации (возгонке) природного субстрата (носителя качеств) из мяса, костей и инстинктов до уровня субъекта культуры, то есть подлинно человека как такового.
Что такое искусство?
Не будем сейчас углубляться в этот, мягко говоря, непростой вопрос, над которым ломали головы, и продолжают ломать, не одну сотню лет. Но, что совершенно неоспоримо так это то, что искусство — это наша коллективная память, это системообразующая память человечества. Как долговременная память отдельного человека по сути формирует его идентичность (то есть осознавание себя как себя), так искусство формирует идентичность человечества в целом, как особого этапа глобального эволюционного процесса (или божественного замысла), разворачивающегося в пространстве культуры.
Искусство даёт нам ключ к культуре, этакие коды доступа к нашей видовой самости. Что само по себе, согласитесь, предельно важно и для самореализации, и для осознанной жизни, и просто для персонального целеполагания.
Отклик и отзвук
Ответ на вопрос, как не чувствовать себя болваном в музее, в действительности предельно прост — нет быть им. В первоначальном значении «болван» — это деревянная форма, напоминающая голову, подставка с круглым верхом для расправления шляп и париков. Потом уже слово стало обозначать глупца, примитивного и недалекого человека. Для того, чтобы под воздействием произведения искусства нам в голову надуло что-то ценное, надо, чтобы в этой голове уже что-то было, иначе ветер перемен просвистит мимо, не затронув великого безмолвия внутренних пустошей. Но даже в случае наличия под головным убором недеревянного и непустого предмета — результат, как показывает практика совсем не гарантирован.
У замечательного французского мыслителя, философа и ученого Гастона Башляра есть чрезвычайно интересная модель восприятия художественного, основанная на паре «отклик» и «отзвук». Башляр писал в своей «Поэтике пространства»: «исследование поэзии… не может ограничиться теми эмоциональными отголосками, более или менее богатыми и разнообразными (независимо от того, в нас ли самих или в произведении заключается источник этого богатства), которыми сопровождается наше восприятие творения художника. Именно здесь следует обратить внимание на феноменологическую пару: отзвук и отклик. Отзвуки рассеиваются в различных плоскостях нашей жизни в мире; отклик взывает к углублению существования нашего Я. Отзвуки позволяют нам услышать, понять произведение; в отклике оно становится нашим высказыванием, нашим собственным произведением».
Если поразмышлять над этим, то получится, что источником отзвука является произведение искусства, а питательной средой наш культурный капитал (по определению Поля Бурдьё — это объём знаний, навыков и представлений, который удалось наработать в течении жизни). Ну а следствием такой встречи — культурное развитие (при условии достаточной силы компонентов и желания). А вот отклик… тут питательной средой будет наша душа или, если хотите, чувственность и внутренняя глубина. Следствием же станет экзистенциальный шаг, то есть постановка нового вопроса (большого или маленького) о самом себе.
Весь этот ансамбль работает симфонично, взаимовлияя на всех участников игры и подпитываясь друг от друга. Именно это взаимное влияние, с одной стороны всё усложняет, а с другой дает нам внятный и предельно конкретный ответ на поставленный вопрос. Чтобы не чувствовать себя болваном, нужно:
Современное искусство
Непонятность современного искусства часто является аргументом в пользу его «ерундовости» и причиной отказа в признании его ценности. Конечно, проблема понимания современного искусства — это не проблема сегодняшнего дня, она существовала всегда, хотя и не так остро. Вот когда появились импрессионисты, как их только ни обзывали. Даже само название первоначально было ругательным. Их первые выставки собирали народ только потому, что публике хотелось «поржать». А картины Эдуарда Мане в официальном салоне вешали повыше, чтобы до них нельзя было доплюнуть или достать тростью. Сегодня же импрессионизм — одно из самых признанных и любимых публикой направлений в искусстве (и таких примеров в истории вагон и маленькая тележка).
Размышляя на эту тему я обнаружил, что как правило для нас не существует проблемы искусства прошлого, например, XIX века. Нам кажется, что всё, созданное тогда, было талантливым и прекрасным (ну так, с обывательской точки зрения). Так происходит потому, что, во-первых, наш глаз уже привык «правильно» видеть под влиянием научения и благодаря авторитету культуры; а во-вторых, мы не лицезрели весь объём созданного в то время, а имеем только сухой остаток.
Язык современного искусства (как язык выражения, так и язык понимания) рождается прямо сейчас, на наших глазах. Вполне естественно, что этот процесс порождает как массу трудноперевариваемых новых форм, так и массу шлака. И единственный способ с этим процессом вменяемо взаимодействовать (помимо обязательного погружения в саму среду современного искусства) — это те три пункта, которые я уже озвучил: интерес, культурный капитал и чувственный аппарат. Тем более, что характерной особенностью современного искусства является его трансформация из критериального в контекстуальное. По крайней мере, в пространстве сознания многих интересующихся и специалистов.
Следовательно, надо бы поговорить, что такое культурный капитал, как влияет на нас осознанность интереса и что с этим со всем делать.
А в чем проблема, брат?
Как часто, приходя на выставку мы сталкиваемся с тем, что нам что-то непонятно, что-то вызывает недоумение, а иногда даже просятся слова незабвенного сына турецкоподданного: «Киса, разрешите спросить вас как художник художника. Вы рисовать умеете»? Но это пол беды, зачастую просто скучно и неинтересно. Прогуливаясь от одного произведения к другому мы старательно боремся с зевотой или с внутренним протестом от странности контента. И если в отношении искусства прошлого это частично компенсируется внешней понятностью, очевидной сложностью сделанного (как эквивалента таланта) и верой в авторитет мировой художественной культуры, то в отношении искусства современного эти факторы в основном уже не срабатывают.
А в чем собственно проблема? Ну, непонятно, да и ладно. Ну, неинтересно, да и пусть. Как говорят в деревнях — других проблем хватат.
Хватат, то хватат. Но тема все равно народ волнует, несмотря на кажущуюся непрактичность. И дело тут не в том, что любой «культурный» человек дабы считаться таковым обязан приобщаться к сонму «прекрасного». А в том, что человек, по самой своей сути, уже есть существо культурное. Не в переносном смысле, типа как Генерал говорил в известном фильме: «Все болезни от бескультурия». Нет, в самом прямом — без культуры (в широком понимании) никакого человека вообще нет. То, что некий персонаж ходит на двух ногах, у него нет перьев, а в голове есть пара килограммов мозгов — еще не делает его человеком. Людьми нас делает культура: язык, сложные социальные модели, общение, воспитание, знания и дух. Многочисленные исследования показывают, что если человеческий детеныш на раннем этапе своего развития будет лишен культурной среды и общения с другими представителями homo, то человеком он не станет уже никогда.
Это я все к тому, что наш интерес к художественной культуре на самом деле связан с глубинным стремлением к «очеловечению» самих себя, к сублимации (возгонке) природного субстрата (носителя качеств) из мяса, костей и инстинктов до уровня субъекта культуры, то есть подлинно человека как такового.
Что такое искусство?
Не будем сейчас углубляться в этот, мягко говоря, непростой вопрос, над которым ломали головы, и продолжают ломать, не одну сотню лет. Но, что совершенно неоспоримо так это то, что искусство — это наша коллективная память, это системообразующая память человечества. Как долговременная память отдельного человека по сути формирует его идентичность (то есть осознавание себя как себя), так искусство формирует идентичность человечества в целом, как особого этапа глобального эволюционного процесса (или божественного замысла), разворачивающегося в пространстве культуры.
Искусство даёт нам ключ к культуре, этакие коды доступа к нашей видовой самости. Что само по себе, согласитесь, предельно важно и для самореализации, и для осознанной жизни, и просто для персонального целеполагания.
Отклик и отзвук
Ответ на вопрос, как не чувствовать себя болваном в музее, в действительности предельно прост — нет быть им. В первоначальном значении «болван» — это деревянная форма, напоминающая голову, подставка с круглым верхом для расправления шляп и париков. Потом уже слово стало обозначать глупца, примитивного и недалекого человека. Для того, чтобы под воздействием произведения искусства нам в голову надуло что-то ценное, надо, чтобы в этой голове уже что-то было, иначе ветер перемен просвистит мимо, не затронув великого безмолвия внутренних пустошей. Но даже в случае наличия под головным убором недеревянного и непустого предмета — результат, как показывает практика совсем не гарантирован.
У замечательного французского мыслителя, философа и ученого Гастона Башляра есть чрезвычайно интересная модель восприятия художественного, основанная на паре «отклик» и «отзвук». Башляр писал в своей «Поэтике пространства»: «исследование поэзии… не может ограничиться теми эмоциональными отголосками, более или менее богатыми и разнообразными (независимо от того, в нас ли самих или в произведении заключается источник этого богатства), которыми сопровождается наше восприятие творения художника. Именно здесь следует обратить внимание на феноменологическую пару: отзвук и отклик. Отзвуки рассеиваются в различных плоскостях нашей жизни в мире; отклик взывает к углублению существования нашего Я. Отзвуки позволяют нам услышать, понять произведение; в отклике оно становится нашим высказыванием, нашим собственным произведением».
Если поразмышлять над этим, то получится, что источником отзвука является произведение искусства, а питательной средой наш культурный капитал (по определению Поля Бурдьё — это объём знаний, навыков и представлений, который удалось наработать в течении жизни). Ну а следствием такой встречи — культурное развитие (при условии достаточной силы компонентов и желания). А вот отклик… тут питательной средой будет наша душа или, если хотите, чувственность и внутренняя глубина. Следствием же станет экзистенциальный шаг, то есть постановка нового вопроса (большого или маленького) о самом себе.
Весь этот ансамбль работает симфонично, взаимовлияя на всех участников игры и подпитываясь друг от друга. Именно это взаимное влияние, с одной стороны всё усложняет, а с другой дает нам внятный и предельно конкретный ответ на поставленный вопрос. Чтобы не чувствовать себя болваном, нужно:
- Стимулировать интерес к сфере искусства и желание почувствовать и понять.
- Накапливать культурный капитал.
- Развивать чувственно-зрительный аппарат.
Современное искусство
Непонятность современного искусства часто является аргументом в пользу его «ерундовости» и причиной отказа в признании его ценности. Конечно, проблема понимания современного искусства — это не проблема сегодняшнего дня, она существовала всегда, хотя и не так остро. Вот когда появились импрессионисты, как их только ни обзывали. Даже само название первоначально было ругательным. Их первые выставки собирали народ только потому, что публике хотелось «поржать». А картины Эдуарда Мане в официальном салоне вешали повыше, чтобы до них нельзя было доплюнуть или достать тростью. Сегодня же импрессионизм — одно из самых признанных и любимых публикой направлений в искусстве (и таких примеров в истории вагон и маленькая тележка).
Размышляя на эту тему я обнаружил, что как правило для нас не существует проблемы искусства прошлого, например, XIX века. Нам кажется, что всё, созданное тогда, было талантливым и прекрасным (ну так, с обывательской точки зрения). Так происходит потому, что, во-первых, наш глаз уже привык «правильно» видеть под влиянием научения и благодаря авторитету культуры; а во-вторых, мы не лицезрели весь объём созданного в то время, а имеем только сухой остаток.
Язык современного искусства (как язык выражения, так и язык понимания) рождается прямо сейчас, на наших глазах. Вполне естественно, что этот процесс порождает как массу трудноперевариваемых новых форм, так и массу шлака. И единственный способ с этим процессом вменяемо взаимодействовать (помимо обязательного погружения в саму среду современного искусства) — это те три пункта, которые я уже озвучил: интерес, культурный капитал и чувственный аппарат. Тем более, что характерной особенностью современного искусства является его трансформация из критериального в контекстуальное. По крайней мере, в пространстве сознания многих интересующихся и специалистов.
Следовательно, надо бы поговорить, что такое культурный капитал, как влияет на нас осознанность интереса и что с этим со всем делать.
