Формализм вовсе не ругательное слово. Это мощная школа искусствоведческого анализа, основным именем которой является Генрих Вельфлин.
Вельфлин писал: «Я среди историков искусства — «формалист». Это название я принимаю как почетный титул, поскольку речь идет о том, что я всегда видел первую задачу историка искусства в анализе пластической формы…» Под влиянием знакомства с родоначальниками идеи Фидлером и Гильдебрандтом в конце 19 века Вельфлин разрабатывает собственный метод формально-стилистического анализа, который вот уже целый век лежит в основе подготовки искусствоведов.
Система Вёльфлина представляет собой попытку создания своеобразной грамматики искусства и превращения истории искусства в объективную науку. Он, в противовес искусствоведению как истории идей, пытался создать искусствоведение как историю форм. В основе его теории лежит идея о существовании различных «способов видеть», отличных для разных исторических эпох! Различие «способов видеть» связано с эволюцией психической природы человека и изменения зрительного восприятия предметного мира, а значит и форм его воспроизведения в искусстве. Поэтому любые знания о художниках, считал Вельфлин, играют для понимания искусства второстепенную роль.
Для своей концепции Вельфлин берет пять бинарных оппозиций (линейное и живописное, плоскостное и глубинное, замкнутая и открытая форма, множественность и единство, абсолютная и относительная ясность), на основе которых и выстраивает свой метод анализа художественной формы и ее динамики. Вывод Вельфлина: смена стилей не зависит от сознательной воли художников, а искусство не «арендатор» — оно не заимствует свои причины и смыслы у других форм человеческой деятельности.
Для своей концепции Вельфлин берет пять бинарных оппозиций (линейное и живописное, плоскостное и глубинное, замкнутая и открытая форма, множественность и единство, абсолютная и относительная ясность), на основе которых и выстраивает свой метод анализа художественной формы и ее динамики. Вывод Вельфлина: смена стилей не зависит от сознательной воли художников, а искусство не «арендатор» — оно не заимствует свои причины и смыслы у других форм человеческой деятельности.
