Цикл НООМАХИЯ (война ума) развивает идею, впервые озвученную Ницше 150 лет назад, о борьбе аполлонического и дионисийского начал. Эта идея, подхваченная впоследствии многими философами и писателями (Хайдеггер, Иванов, Булгаков, Бердяев, Эко, Дюмезиль, Фуко, Леви-Стросс, Дюран, Юнг, Эвола, Гессе и др), к сегодняшнему дню не только легла в основу большинства серьезных исследований в области культуры, литературоведения, антропологии и социологии мифа, но и дополнилась третьим глобальных началом - кибелическим, названным по имени древней богини Кибелы, в тех или иных вариациях, встречающейся в преданиях огромного количества архаических народов Земли. Проходят столетия, возникают и умирают империи и целые цивилизации, но борьба трех Логосов, Аполлона, Диониса и Кибелы остаётся неизменной в вечной иронии противостояния Ума самому себе. Ума - не как интеллекта, а как глобальной осознающей силы, созидающей и разрушающей; как источника воли и смыслов во всем человеческом, то есть таком живом, которое осознаёт себя как то, что есть.
Люди, в своей самонадеянности убеждены, что история творится их руками. Но так ли это? Что если человеческая жизнь и даже бытование целых сообществ, религиозных и политических движений, государств и союзов - всего лишь следствие сложных взаимоотношений трех ключевых Логосов? Автор пытается разобраться в этом нелегком вопросе, объединяя в своих работах знаки истории, мифологии, политики, дополняя символами современной повестки дня. Так появляются образы Комедианта (противоречивого носителя «аполлонического» и «дионисийского»), Хозяйки Медной Горы (уральской версии Кибелы, с отчетливым, впрочем, привкусом дионисийских черт), Гераклитова Огня (родоначальника идеи Логоса) и самой Ноомахии, масштабной композиции, отражающей вечную борьбу идей, которая проступает сквозь поток событий как вспышки памяти проступают сквозь обычный человеческий взгляд.
Люди, в своей самонадеянности убеждены, что история творится их руками. Но так ли это? Что если человеческая жизнь и даже бытование целых сообществ, религиозных и политических движений, государств и союзов - всего лишь следствие сложных взаимоотношений трех ключевых Логосов? Автор пытается разобраться в этом нелегком вопросе, объединяя в своих работах знаки истории, мифологии, политики, дополняя символами современной повестки дня. Так появляются образы Комедианта (противоречивого носителя «аполлонического» и «дионисийского»), Хозяйки Медной Горы (уральской версии Кибелы, с отчетливым, впрочем, привкусом дионисийских черт), Гераклитова Огня (родоначальника идеи Логоса) и самой Ноомахии, масштабной композиции, отражающей вечную борьбу идей, которая проступает сквозь поток событий как вспышки памяти проступают сквозь обычный человеческий взгляд.
НООМАХИЯ
ЯЗЫК ХУДОЖНИКА
Главная особенность художественного языка Гардари - это многослойность. Как в прямом смысле, технически, пластически, художественно, так и с точки зрения смыслообразования. Причем, спайка многослойности пластической и многослойности смысловой - это ключевой момент. Поскольку, во-первых, отражает особенности мышления автора, а во-вторых, дает ему возможность создавать сложные образы, у которых большой и глубокий «тыл», которые могут разворачиваться в воображении зрителя практически бесконечно.
Произведения оказываются на стыке философии, живописи и ювелирного искусства: от философии Гардари старается взять точку опоры, от живописи - колористику, гармонию линий и форм, от ювелирного искусства - рельефы, декоративность и обилие материалов. И получается, что декоративность здесь выполняет особую, необычную функцию - не просто источник «красоты», но и тайный проводник замысла: 1) позволяющий как бы контрабандой перевозить смыслы с далеких берегов «Страны Нигде» в гавани нашей реальности; 2) позволяющий ненавязчиво прокладывать мостики между слоями смыслов, красок, материалов и персонажей.
Такая многовекторная многослойность - получается очень сложной технически, в смысле художественного воплощения. «Сконструировать» многослойную картину, чтобы слои смыслов проявились в слоях материалов, собрать разные компоненты замысла в единый цельный образ - это требует очень много времени и скрупулёзной тщательности. Поэтому над каждой картиной ДГ работает долго, от нескольких месяцев до года. С одной стороны, это физически не позволяет создавать много произведений, а с другой - каждое произведение получается очень насыщенным, где всё настолько спрессовано (смыслы, материалы, линии, цвет, время), что восприятие и интерпретация картины становится увлекательным и практически бесконечным процессом. Картины Гардари - своеобразные философские загадки. Но загадки не как попытки что-то скрыть и зашифровать, а наоборот - создать особый художественный язык, позволяющий работать с нашим сложным и многообразным миром.
При этом, Гардари очень современен, но современен по-своему. Что такое современность? Это сложная штука, которая имеет не столько календарный, сколько культурный и идеологический характер. И это не обязательно эпатаж и безумные непонятные выходки. Современность - это, скорее, ощущение пульса жизни, понимание того, чем «дышит» социум и умение увидеть связь прошлого и будущего через происходящее здесь и сейчас.
Главная особенность художественного языка Гардари - это многослойность. Как в прямом смысле, технически, пластически, художественно, так и с точки зрения смыслообразования. Причем, спайка многослойности пластической и многослойности смысловой - это ключевой момент. Поскольку, во-первых, отражает особенности мышления автора, а во-вторых, дает ему возможность создавать сложные образы, у которых большой и глубокий «тыл», которые могут разворачиваться в воображении зрителя практически бесконечно.
Произведения оказываются на стыке философии, живописи и ювелирного искусства: от философии Гардари старается взять точку опоры, от живописи - колористику, гармонию линий и форм, от ювелирного искусства - рельефы, декоративность и обилие материалов. И получается, что декоративность здесь выполняет особую, необычную функцию - не просто источник «красоты», но и тайный проводник замысла: 1) позволяющий как бы контрабандой перевозить смыслы с далеких берегов «Страны Нигде» в гавани нашей реальности; 2) позволяющий ненавязчиво прокладывать мостики между слоями смыслов, красок, материалов и персонажей.
Такая многовекторная многослойность - получается очень сложной технически, в смысле художественного воплощения. «Сконструировать» многослойную картину, чтобы слои смыслов проявились в слоях материалов, собрать разные компоненты замысла в единый цельный образ - это требует очень много времени и скрупулёзной тщательности. Поэтому над каждой картиной ДГ работает долго, от нескольких месяцев до года. С одной стороны, это физически не позволяет создавать много произведений, а с другой - каждое произведение получается очень насыщенным, где всё настолько спрессовано (смыслы, материалы, линии, цвет, время), что восприятие и интерпретация картины становится увлекательным и практически бесконечным процессом. Картины Гардари - своеобразные философские загадки. Но загадки не как попытки что-то скрыть и зашифровать, а наоборот - создать особый художественный язык, позволяющий работать с нашим сложным и многообразным миром.
При этом, Гардари очень современен, но современен по-своему. Что такое современность? Это сложная штука, которая имеет не столько календарный, сколько культурный и идеологический характер. И это не обязательно эпатаж и безумные непонятные выходки. Современность - это, скорее, ощущение пульса жизни, понимание того, чем «дышит» социум и умение увидеть связь прошлого и будущего через происходящее здесь и сейчас.
Подписывайтесь чтобы следить за творчеством Дениса Гардари
